Иван ПетровичГоворят, что существуют мужчины, которые равнодушны к вкусной и не всегда полезной еде… Но, я точно не отношусь к таковым. Когда речь заходит о жареных пирожках, причём без разницы с какой начинкой, мне кажется, что с меня в это время можно верёвки вить. Жена Томочка старается меня баловать и радовать пирожками, но, понятное дело, не очень разрешает поглощать мучное ежедневно. И вот тогда, буквально в тайне от неё, будто какой-то юнец, который боится гнева строгой мамы, я улучаю момент и иду к ближайшей остановке. Именно там торгует вкуснейшими пирожками Ирма Максимовна.
Вот и сегодня я, улучив момент, когда Тома была оооочень увлечена беседами по телефону с подругами, отправился на прогулку с целью прикупить парочку пирожков. Идти не очень далеко, но я ещё и не торопился. Такое себе предвкушение поедания жареного теста для меня, как некий ритуал… По пути я, как обычно, пытался прислушаться к себе и решить с какими начинками сегодня взять пирожульки – сладкие или нет. В раздумья мои то и дело врывались мысли о самой Ирме Максимовне, как о создательнице вкуснейших жареных пирожков. Наше знакомство произошло, когда Максимовна (так она тогда представилась) трудилась дворником в нашем дворе. Такая старательная и ответственная, она была настоящей любимицей всего двора. Все её знали, уважали и не упускали возможности поболтать. При том, что она всегда могла выслушать, о себе рассказывала мало, хотя… практически ничего и не рассказывала. Я вот даже задумался сейчас, что, наверное, даже никто не знал, где она живёт – далеко или близко от нашего двора.
Так вот, имея весёлый и лёгкий нрав, Максимовна трудилась на посту дворника, как говорится, до последнего. А точнее столько, сколько позволяло ей работать руководство. И вот, шесть лет назад, когда Ирма Максимовна отпраздновала 65, она ушла на заслуженный отдых, оставив метлу и лопату другой достойной женщине (о ней я уже как-то упоминал в истории «Миссия по спасению чистоты нашего двора»). И, именно с тех пор, Ирма Максимовна стала всё чаще появляться на остановке общественного транспорта с большим (по моим меркам) ассортиментом жареных пирожков. Со стороны могло показаться, что к ней всегда большая очередь… Но, некоторые приходили не только за пирожками, а и просто поболтать по старой памяти. Признаюсь, и я тоже иногда приходил просто перекинуться парой слов с позитивной и неунывающей Максимовной.
Повернув за угол последнего дома, который отделял меня от остановки, я широко улыбнулся, в предвкушении встречи с Максимовной. Но, буквально сразу же, улыбка сменилась на изумление. Дело в том, что я увидел Ирму Максимовну всё на том же месте, но… на костылях. На какой-то момент я даже про пирожки забыл. Просто ускорил шаг, чтобы поскорее узнать что случилось.
— О, Петрович, что-то поздновато ты сегодня… – Сказала Максимовна, когда я подошёл к ней и поздоровался. – Привет, дорогой. Распродалась я на сегодня. Или ты так, на поболтать?
— Ну, вообще за пирожками шёл, но и поболтать тоже. – С улыбкой ответил я. – Смотрю ты на костылях… Что случилось-то?
— Бандитская пуля… – С каким-то хитрым прищуром и улыбкой ответила Ирма Максимовна. – Ты не спешишь, Вань?
— Совершенно не спешу. – Честно ответил я.
— До дома проводишь меня? А я тебе пирожков дам. – Подмигивая мне, снова с улыбкой сказала Максимовна.
— Так я и не за пирожки, я и так могу проводить. – Глядя на то, как ловко Максимовна сворачивает небольшой складной столик, ответил я. – А далеко провожать-то? Может я на машине…
— Ох, привыкли все сейчас на машинах… – Продолжила Максимовна, перебив меня. – Не надо никакой машины, вот тут живу я. Тут и пешком нечего идти.
Максимовна указала на ближайший от остановки дом и стала приподниматься со своего низенького стула, опираясь на костыли. Насколько мог, я старался помочь. Но, всё что мне доверила Максимовна – нести столик и стол. Сама она достаточно ловко управлялась с костылями и весьма бодро шагала к подъезду.
— Так что с ногой-то? – Ещё раз полюбопытствовал я, когда мы уже поднимались в лифте на 7 этаж.
— Кому правду сказать – смеяться будут. – Широко улыбаясь, ответила Максимовна. – Потому всем и говорю, что шальная бандитская пуля меня догнала. А вообще… с внуком на роликах кататься пыталась.
— Вот это да! – Рассмеялся я. – Уж действительно бандитская пуля звучит более правдоподобно.
— Ты заходи пока в комнату, – продолжила Максимовна, направляясь в ванную. – Я сейчас руки вымою только.
— Да я же на минутку, только за пирожками… – Испытывая неловкость, ответил я.
— Ты же сказал, что не спешишь! – Поворачиваясь ко мне, уже у двери в ванную, сказала Максимовна. – Тапки вон любые мужские бери и в комнату иди.
Я не мог не отметить роскошность ремонта в квартире Ирмы Максимовны. В доме старой постройки, в такой же старой двухкомнатной квартире, был просто отличный и очень современный ремонт. И обои, и мебель, и текстиль – всё было подобрано со вкусом, и каждая вещь была на своем месте. Несмотря на то, что в обувнице было около пяти пар мужских и примерно столько же женских тапок разного размера, для себя я отметил, что Максимовна, живёт одна. Всё в квартире говорило об этом. Пройдя из прихожей в комнату (в ту, дверь в которую была открыта), я снова обалдел. И на этот раз не только от ремонта. Стены комнаты были щедро увешаны самыми разнообразными фото. Здесь были и чёрно-белые старые снимки и уже современные цветные. На некоторых я узнал Максимовну. На других, скорее всего, был её муж и, как я понял, дети. Даже не знаю на какое время, но я погрузился в подробное изучение снимков.
— Идём, Вань, на кухню. Я сейчас чайка поставлю и быстро тебе пирожков состряпаю. – Сказала Максимовна, появившись в дверях комнаты.
— В каком смысле состряпаю? – Не скрывая удивления, переспросил я. – Ты же говорила, что дома есть пирожки. А состряпать лично для меня – не надо. Ты вон на костылях… И вообще… Много чести мне для персональных пирожков.
— Ой, ты погляди как он затараторил… – Улыбнулась Максимовна. – Всё равно внук придёт, ему тоже пирожков сделаю, так что не только для тебя. Кончай тут скромничать и давай на кухню.
На стенах в кухне тоже оказалось немало фотографий разных времён. Они все были в разного вида рамках, но это ничуть не портило общего впечатления. Пока Максимовна ставила чайник, я с любопытством всматривался в лица на снимках.
— Детки мои… Любимые… Внуки и вот даже правнуки… – Нарушила тишину Максимовна, видя мою заинтересованность фотографиями.
— Раз, два, три… – Начал вслух считать я, пытаясь различить разные лица.
— Девять. Это если ты деток считаешь. – С добродушной и довольной улыбкой сказала Максимовна.
— Ничего себе! Ох и Максимовна! Вот кто бы подумать мог! – Не скрывая удивления, восхитился я.
— Ага, вот именно! Ничего себе, а всё им… – Сказала Максимовна, кивая на фото на стене. – А ещё взрослых внучат и разновозрастных правнучат вагон и маленькая тележка. Ты садись, Вань, а я быстро с тестом управлюсь.
— Максимовна, а можно вопрос в лоб? – Спросил я и, дождавшись утвердительного кивка головой, продолжил. – Неужели все забыли о тебе – и дети твои, и внуки?
— Да Бог с тобой! Как так забыли? Ничего не забыли! Иной раз даже самой побыть не дают – то звонки, то вот в гости…
— Ничего тогда не понимаю… – Честно признался я. – Живёшь одна, Максимовна, пирожками вон торгуешь… Сама говоришь, что всё им… А девятеро – это же… Это же ой как много…
— Родных девятеро. Кровных из них четверо, а еще пятеро просто родных, по сердцу… Давняя это история, Вань. – Перебивая меня, сказала Максимовна, ловко управляясь с тестом.
Ещё полчаса назад я и подумать не мог, что простой поход за пирожками подарит мне шанс получить очередную историю из жизни. А вот сейчас напротив меня сидит зрелая женщина, уже прабабушка, мать 9-х детей, которой точно есть что рассказать о своей жизни. Мы ещё перекинулись буквально парой фаз (я – с удивлением, а Максимовна – с улыбкой), а после моя собеседница заботливо накрыла большой тазик с тестом чистым цветным полотенцем, сказала, что надо дать тесту подойти и, под чаёк рассказала мне свою историю.
«Родилась же я не тут, Вань. А далекоооо отсюда. Отец мой, когда с войны вернулся в 45-м, узнал, что матери моей не удалось сохранить никого из детей. А у них шестеро было. Мать горем убитая была, как мне тётка рассказывала, старшая папина сестра. Отец после контузии и после нескольких ранений… В общем, сказал отец, что по себе след хочет оставить всё рано, мол, не зря землю родную защищал. Мама тогда, вроде как, посмеялась… А шутка ли – Маме уже 41 было, а папа на 4 года старше. Шесть лет пытались. Представь, Вань, шесть лет мне жизнь пытались дать. А потом вот в 51-м я и родилась. Сразу и на радость и на горе отцу… Мама в родах умерла, вот так и стала я сразу папина дочка. Ну, это всё по словам тётки. Я отца своего не помню совсем. Мне ещё пяти лет не было, как и его не стало. Тётка всячески пыталась к себе забрать, но не получилось ничего. А родичей у меня никого и не было больше. Тётка в войну свою семью потеряла всю. Вот так и остались мы из своего рода одни с ней. Она в детский дом и приезжала ко мне и писала часто. Всё про мать и отца рассказывала…
Потом как выпустилась я из детского дома, в институт поступила. Квартиру получила, как сирота, да и пошла учиться на учителя. Тётка хоть и далеко была, но воспитывала меня крепко. И, чтобы с мальчиками я была осторожнее, и вообще. Слово я ей дала, что до окончания института никаких мальчиков. И слово своё держала. Хотя был у меня ухажёр один. Да, да, Вань! Всего один за жизнь и был. В детском доме вместе мы были. Он тогда не решался даже дружить со мной. Старше меня на 3 года был. Я о нём уже и думать забыла, а потом, когда он отслужил, нашёл меня… В любви признавался… Сказал, мол, боялся, что я уже не одна… В общем, вот так и встречались мы тайком от тётки, не женились. А как мне 23 исполнилось, на День рождения тётка приехала. Она всегда старалась в такие дни ко мне приезжать, хоть уже и в годах была. Да примерно ей было как мне сейчас уже.
Вот тогда она с Васей моим и познакомилась. Я уже в школе работала, Вася на заводе трудился мастером. Словом, одобрила тётушка выбор мой и благословила. Через 3 месяца мы и расписались. А в 24 родился у меня Лёнечка. Счастью моему предела не было. Вот, думаю, мечтал папа мой след по себе оставить, так и родила наследника и продолжателя породы нашей. И Васенька мой был счастлив. А когда из роддома забирал, так и сказал мне, что хочет как можно большему количеству деток семью дать. Заявил мне чётко, что рожать будем, пока здоровье моё позволит. Вот так и появились у нас в 78-м Мариночка, в 80-м Стасик и в 82-м Танечка. Уж не знаю, сколько бы ещё мы успели родить, так я в больницу попала. Вот как в 31 Танюшку родила, так и все нездоровилось мне. Ну и через 1,5 года операция по-женски… Врачи так и сказали, мол, всё, отрожалась ты, Ирма. Больше не сможешь.
Васенька поддержал меня, сказал, что и четверых хватит. Главное, чтобы честными и порядочными людьми стали. Такими, как мы и как родители наши. Вот так и жили мы. Квартиры свои разменяли на одну побольше и, в тесноте, да не в обиде жили… Аж до перестройки жили мы… А потом не жизнь стала, а выживание. Кто-то 90-е вспоминает, как свой расцвет, но только не наша семья. В 91-м старшенькому 16 было нашему, в техникуме учился. А младшенькой – 9 лет. У меня зарплата учительская и та не каждый месяц. Про Васеньку и говорить нечего – никаких денег. А у нас четверо, понимаешь, Вань? Вот и решил Васенька, что то ли челночить начнёт, то ли еще что-то, чтобы семью прокормить.
Вот если кому-то и везёт по жизни, то, видимо, только не моему Васеньке. Уж что там он делал и с кем, меня-то не просвещал… Вот в один день приходит и говорит, мол, надо куда-то срочно уезжать. На какой-то счётчик его поставили, люди, мол, серьезные и т.д. Скажу короче, даже не успели мы толком за пару дней решить куда и как ехать, а было уже поздно. Васеньку моего убили, а ко мне пришли со словами «ты тут больше не живёшь со своими выродками». Понимаешь, Вань, грех какой, я даже похоронить Васю не успела… не смогла… Бугаи эти сказали, что никто не найдёт его никогда, даже если очень искать будет…
Дали мне час, чтобы вещи собрать, и стояли смотрели как я в слезах и дрожащими руками собираю какие-то вещи и документы. Хорошо хоть я успела в туалет отпроситься у них. Там Васенька в бачке держал денег немного на самый крайний случай. Вот я в трусы их запихнула, детей собрала и на ночь глядя ушли мы из своего дома… насовсем… Переночевали на вокзале, а утренним поездом к тётке. Подумывала я к сотрудницам и подругам податься, да побоялась, что бугаи эти и там найдут. Вот и решила подальше бежать.
К тётке приехали, как снег на голову. Она приезду порадовалась, но и причиной приезда расстроилась. Это моему отцу бы в 91 году 91 исполнилось, а сестра его, тётка моя, старше на 3 года. Вот и считай, Вань. Правда до последнего в своём уме была, хоть и долгожительница. В общем, сначала ей скорую вызвали, потому как перенервничала и расчувствовалась. А потом через пару дней решила я в город родной съездить. Надо же было как-то детям со школой вопрос решить, а старшенькому с техникумом… Хоть документы его забрать надо же было…
Ну, тут подробности пропущу, дело давнее и страхи давние о том, как я по городу оглядываясь ходила… А только вернулась я через неделю к тётке. Она с девочками в одной комнате разместилась, мальчики в другой. А я вот тут на кухне. Диванчик тут вроде софы стоял тогда, на нём и дремала. Пока меня не было, тётка тут всех соседей на уши подняла, у кого что было – всё пособирала – подушки, одеяла, даже диван кто-то старый отдал. Я еще пару дней с мыслями собиралась, да и решила на работу устраиваться. Денег хоть от Васеньки и осталось, но не так много… А у меня четверо… Понимаешь, Вань?
Вот так и пошла работу искать. А времена сам помнишь какие были. Вроде и работа есть, а денег-то нет. А кому учителя-то нужны, пусть даже и хорошие. Ходила пороги везде оббивала, лишь бы пусть даже уборщицей взяли… главное, чтобы деньги платили, хоть какие-то… И десяти дней не прошло как работу я стала искать, и вот утром захожу в спальню, где девочки жили, на завтрак их звать… А тётка уже и холодная. Вот так все мои денежки, которые оставались, на похороны и пошли. Стояла на кладбище и ревела… И по тётке своей, земля ей пухом, и по судьбе своей. А как к детям вернулась, в руки себя взяла и решила, что хоть землю грызть буду, а слёз моих больше не будет.
Квартиру тётка мне оставила. Так что по документам я хозяйка. Хоть с жильём проблем не было. А вот работа… Челночить бы не смогла, поскольку детей не с кем оставить. Оставалось пытаться только выкручиваться как-то. Я же вяжу хорошо. Вот решила попробовать заказы брать какие-то… Платили, конечно, сколько назначала, но это же не быстро… А мне еще детей своих обвязать надо было как-то, ходить-то в чём-то надо… Вот тогда впервые и решила я попробовать пирожками торговать. Начинок, правда, выбора толком не было, сам понимаешь. А вот со всяким там ливером – это пожалуйста. И как пошли пирожки у меня, оооох. Утром нажарю, до вечера торгую, а потом вечером в вязания. Вот так и стали мы жить.
Уже и осень наступила, дети в школу. Старшенький сказал, что нечего ему учиться, надо семье помогать, и подряжался где мог – то машину какую-то разгрузить, то на стройке какой-то на подхвате. Всяко помощь была мне.
И вот где-то ближе к Новому году, спрашивают меня детки мои, мол, а можно соседей, точнее детей соседских в гости пригласить? И как отказать было? Ну, думаю, почему нет. Живём рядом, а я даже соседей не знаю, поскольку света белого не вижу за пирожками и вязанием. Не до общений мне с соседями. А детям-то что? Им общаться надо с кем-то. Итак из города родного от друзей их увезла. Так вот договорились, что в ближайшие выходные и пригласят они соседских ребятишек.
Я в субботу пораньше решила расторговаться, чтобы и для своих, и для соседских ребят на угощение пирожков нажарить. Захожу домой, а у нас прямо полным-полно ребятишек. Вот, думаю, какие у меня детки общительные. Решили прямо весь подъезд собрать ребятни в гости. Но, сама, вроде как, виновата, я же не уточняла, сколько друзей придёт. Пока с тестом управлялась, пообщались мы. Выяснилось, что это не весь подъезд, а дети наших соседей по лестничной клетке. Я даже удивилась, если честно. Просто сталкивалась с соседями этими, видела всегда их пьяными… Да и гости к ним такие же ходили… Подумать не могла, что там ещё и детвора живёт.
Выяснилось, что пятеро ребятят с нами соседствуют. Мамка у них одна, а вот отцы разные и те с ними не живут. А у мамки ухажёры чуть не каждый день новые. Вот так только ночевать домой детки и приходят. А днём то милостыню просят, а то и по мелочи подворовывают, так чтобы на еду что-то было. Слушала рассказы их, а у самой слёзы наворачивались. Но, обещала себе не плакать, поэтому только улыбнулась и попросила ещё немного подождать, мол пирожки вот-вот будут.
Стали захаживать к нам детки эти всё чаще и чаще. Одно время пытались что-то приносить из еды, даже деньги пытались давать. Говорили, что выпросили, а не украли, но… Состоялся у нас разговор однажды с ними. Серьёзно так обвела их взглядом тогда и начала говорить.
— Хотите в гостях у нас бывать чаще? Тогда никакого попрошайничества и воровства! Давайте будем правильно жить, чтобы потом не вспоминать детские годы с горестью. Учитесь хорошо, чтобы будущее хоть как-то обеспечить. А остальное придётся забыть. Если согласны – так и решим. Тогда приходите, буду вас, как и раньше, подкармливать и с уроками помогать. Если не согласны, даже здороваться с вами не стану.
— А ночевать у вас можно будет оставаться? – Спросила меня старшая из соседских девочек Инна. – Просто деваться нам некуда. Пока у вас в гостях, вроде как и детство у нас есть. А как мамкиного бреда наслушаемся, так…
— Все хотите тут ночевать? – Не без удивления спросила я и, не дожидаясь ответа, задала еще вопрос. – А что на счёт воровства с попрошайничеством?
— Так не от хорошей же жизни, тётя Ирма! – Продолжала диалог со мной Инна. – Мне вот 16 скоро, я может хоть в техникум и в общагу. А с малыми что делать? Вон 13, 12, 10 и 9 лет. Им куда? То я иногда хоть на мамку гаркнуть могу или собой закрыть малых. А если учиться пойду и съеду? Не съеду – никакой мне учебы… А съеду, так как жить, зная что тут малые… Мы же на всё готовы, тёть Ирма, лишь бы мамке своей реже на глаза показываться. И ей так лучше, и нам.
— А кроме мамки вашей есть у вас кто из родственников? – С ужасом от услышанного, спросила я.
— Только Вы. – Коротко ответила Инна. Есть брат у мамы. Мы пытались с ним поговорить, помощи просили с мамой справиться. А он сказал, что ждёт пока мама ласты склеит, чтобы квартиру себе забрать… Вроде как это отчий дом их. Да и сказал, мол, чем больше пьёт, тем быстрее квартиру освободит. А нам сказал, что если будем ещё к нему обращаться, то по детдомам попадеё раньше, чем мамки не станет. А больше никого и нет.
— А отцы ваши? – Уже обращаясь только к Инне, спросила я.
— Да кто же знает кто они и где. Даже мамка не знает от кого… – Отводя взгляд в сторону, ответила Инна.
— Я вас услышала, – сказала я. – Мы с тобой, Инна, ещё завтра поговорим. Мне нужно будет вам всем места тут спальные организовать, не на полу же вам спать…
— Да хоть и на полу! Нам же не привыкать! – Почти взмолилась Инна. – Вы же поймите, с тех пор как вы появились… У нас теперь мать-соседка нам стала, а вы для нас соседка-мать…
Расплакалась тогда Инна, а за ней и все её братья и сёстры. Если без подробностей, то вот так мы почти 2 года и прожили. Мне удалось дворником устроиться. Пусть немного, но платили почти без задержек. Старшие детки и мести, и снег убирать помогали… Девочки в одной комнате жили впятером, а мальчики вчетвером во второй. А я снова на кухне на этой.
А потом старшенький мой Лёнечка в армию пошел. Инна все же в медицинское училище поступила, а перед этим санитаркой в поликлинике почти год отработала. И как раз тогда и соседки нашей не стало… Сначала думали, что допьётся она, но… Драка пьяная была, вот кто-то головой её неудачно об угол и приложил. Брат её, как и обещал, квартирку к рукам прибрал, и сдавать начал. Был у меня с ним разговор всего один. Тяжёлый и сложный разговор. В итоге условились мы, что дети к квартире этой отношения не имеют, а за это он, родной их дядя, забывает об их существовании навсегда. Это был самый лучший вариант. Иначе бы детдом светил четырем, как пить дать.
Вот так и жили, выживали и выкручивались. Кто-то из жильцов дворов, где я убиралась, одежду какую-то для детей и меня отдавал, кто-то с дачи овощи и фрукты привозил… Вот так и жили.
А еще через 2 года, это уже 95-й был, бабулька тут одна одинокая жила. Вообще родни полно, да только забыли её все… Плохо ходячей стала, до магазина даже не сходить толком… Вот я ей за продуктами и туалетной бумагой и ходила… Один раз говорит, мол, чувствую, что помру скоро, отвези меня, Ирма, на дачу мою. Один разок последний посмотрю что и как. Я, мол, с соседом договорилась, отвезёт нас машиной, ты только со мной съезди… Приехали мы на дачку, а там видно, что давно не жилая – и домик уже надо чуть подмазать, и участок запущенный… Вот тут бабулька эта и говорит, мол, к председателю дачного содружества надо мне. Отведи. Тут на соседней улице… И вот так, Вань, у меня дачка появилась. Оказывается там только заявление надо было, да и в книге регистрации переписать ФИО владельца. Я, конечно, отнекивалась, неудобно было, но…
Я тогда поняла, что теперь прямо заживём… Как раз и Лёнечка из армии вернулся. Вернулся и заявляет, мол, хочу дальше службу продолжить, но перед этим жениться хочу! На Инне! Вот так, Вань, в одной квартире жили, а я и не замечала, что любовь у них. Все они со мной секретами делились, а вот этот секрет при себе держали. Рассказали они мне, что Инна потому в медицинский и пошла, чтобы тоже попробовать пристроиться где-то в военной части, рядом с Лёнечкой… Ну, удивилась я, конечно, порадовалась и благословила. Расписались они, с друзьями на природу поехали отметили, да и уехали на другой конец карты. Денежки правда слали регулярно, сколько могли.
Ой, Вань, да много чего ещё тогда было, всего и не рассказать… Да и не упомнить… Я, наверное, утомила тебя уже… Такие прямо подробности вспоминаю… Зато сейчас всё в порядке, слава Богу. Не могу сказать, что все детки мои прямо большими людьми стали, но хорошими людьми точно. У всех семьи крепкие, все при работе. Лёнечка, а ему уже 47, со службы ушел уже, хоть не так и давно, устроился военруком где-то. Инночка, жена его, так по медицине и работает. Маринка, вторая моя доченька, ей 44 сейчас, рисовала всегда хорошо. Сначала училище закончила художественное, а потом отучилась на дизайнера интерьеров. Вот всё, что видишь тут у меня – это её рук дело. Стасик, третий мой, вот через месяц ему 42 будет, на стройке прорабом работает; тоже часто мотается по городам. Танюшка, младшенькая моя, швея. Вот 40 ей недавно отметили. А вот которые остальные родные, по сердцу, у них вот такая судьба – Антон фирму свою открыл лет пять назад. Запчастями к машинам торгует; Максимка на СТО работает, шибко он умный у нас по всему, что машин касается; Анютка в туристическом агентстве трудится; Наташенька повар-кондитер у нас, вкуснейшие тортики печёт и на работе, и потом дома на заказ; ну и Кариночка по части торговли пошла сначала, много лет в продавцах, а теперь вот жизнь решила менять и из-за прилавка на склад перебралась – на какой-то фабрике кладовщица теперь.
А если про внуков и правнуков начну рассказывать, так и не остановишь меня вообще, Вань. Так что это к следующему разу нашему припасу, договорились? А то итак вот тебя заболтала. Так что, как видишь, есть кому мне помогать, да и помогают. Из девятерых только двое в этом городе остались, а остальные по всей большой стране разбросаны. Но, на День рождения мой собираются все тут. В квартиру все не помещаемся, так целый зал ресторана для банкета снимают детки мои. Квитанции по коммуналке даже в глаза не вижу много лет. Стыдно сказать, но с соседями когда общаюсь, даже не знаю по чём свет и вода сейчас. Детки и квитанции получают и оплачивают. Каждый месяц вон на карту денег сбрасывают в помощь к пенсии. Одевают, обувают… Даже раз в год в санаторий отправляют. А ты говоришь, что помогать некому… Вот так вот, Вань…».
— Так, а пирожки? – Как-то многозначительно спросил я.
— А что пирожки? Сначала дети были против, чтобы я дворником стаж дорабатывала, но я настояла. А потом скучно стало. Вязать – руки уже не те, да и зрение. Вот от скуки стала сначала хоть раз в недельку пирожки на продажу выносить. Не из-за денег, конечно, а чтобы пообщаться. Понимаешь? Дети как узнали, скандал устроили крепкий. Стали денег больше посылать… думали не хватает мне… А мне они на что? Холодильник вон до отказа мне забивают, коммуналку платят, вещей накупили столько, что и носить некогда и некуда. На что мне тратить деньги их, а? Вот и складываю, потом пусть делят, как наследство, пусть обратно с процентом получат детки мои. А на счет пирожков теперь у меня миссия просто, Вань. – Последние слова Максимовна сказала с каким-то особо хитрым прищуром.
— Миссия? – С огромным любопытством спросил я.
— Ага. Только ты это… Тссс. Тут вот-вот внук придёт, ты не вздумай сказать, что покупатель мой. Скажи друг, если спросит. А то если узнает, что я снова с пирожками, да ещё и на костылях… Ну, ты понимаешь, да?
— Понимаю… Так а что за миссия-то? – Еще с бОльшим любопытством спросил я.
— Квартирка соседняя-то до сих пор сдаётся, Вань. – Уже снимая со сковороды первую партию пирожков, продолжила Максимовна. То много лет одни жили, а потом меняться стали жильцы. Вот с полгода назад въехала туда мама молодая с дитём маленьким. Ей от силы 24, а дитю три годика. Ох, тяжёлая судьба у девки, ох, тяжёлая… Мы как-то сразу подружились с ней. Вот я и помогать взялась, чем могу. Она отказывалась, но я настояла. Если что – и с малышкой посидеть могу. А ещё деньги с пирожков откладываю, а потом ей… Понимаешь? Стесняется, отказывается, но взять-то больше негде… Помощи ни от кого нет у неё. А я же не могу деньгами, которые дети мне шлют, помогать? Нечестно это! Вот и подрабатываю, Вань. Вот такая миссия у меня теперь.
— Ну, Максимовна, ну ты и даёшь! – С удивлением и восхищением констатировал я. – Я ж теперь знаю где живёшь. Не боишься, что ещё за пирожками и историями твоими приду?
— А и приходи! И за пирожками, и так просто! Мне-то что? Не тяжело же! – Ставя передо мной целую тарелку пирожков, ответила Максимовна. – Эти давай с чаем, а я сейчас свеженьких тебе с собой дожарю. И Тому угостишь.
Пока я пытался побольше узнать о соседке, которой сейчас помогает Максимовна, о том, почему ей больше помочь некому, в замке входной двери поворачивался ключ.
— Ба, это я. Ты дома? – Послышался голос молодого человека.
— Дома я, дома, где же мне быть-то ещё? – Громко ответила Максимовна, а потом подмигнула мне и шёпотом добавила: – Внук пришёл. Не забудь, ты друг.
Я быстро засунул руку в карман и достал оттуда кошелёк. Мне хотелось расплатиться с Максимовной за пирожки раньше, чем внук войдёт на кухню.
— Потом! – Громким шёпотом и вполне серьёзно сказала Максимовна. – На недельке зайдёшь поговорить и потом… Понял?
— Понял, – ответил я.
Быстро поздоровавшись с внуком Максимовны, я взял приготовленные для меня пирожки, одним глотком допил чай и довольный отправился домой.
***
Вот этот серьезный шёпот и настойчивость Максимовны подсказали мне, что история о её семье для меня не закрыта. Опять же, ещё и молодая соседка с какой-то сложной судьбой… Мне кажется… Хотя я даже уверен, что эта история точно будет с продолжением. А может быть даже не с одним.
История из личной коллекции Петровича на istorii-petrovicha.ru
