А всё могло бы быть по-другому…

Говорят же, что гараж для мужчины – это особенное место. Соответственно и гаражное братство – это, как говорится, навсегда. Не важно какого ты возраста, где работаешь и какая у тебя машина… Когда мужики собираются в гараже, все они равны. И именно тут узнаются самые интересные и сокровенные истории из жизни, и открываются самые различные семейные драмы. Кто-то жалуется на жену или тёщу, кто-то жалеет о прожитых зря годах, а кто-то…

Сравнительно недавно в нашем гаражном братстве появился Фёдор. Для некоторых он, конечно, Фёдор Михайлович, а для тех кто моего возраста, просто Федя. Купил он гараж у нас в кооперативе буквально с полгода назад и постепенно влился в коллектив. Сначала особняком держался, а потом стал своим в доску. Но, при этом, никто из нас не знал ничего из его личной жизни. Он всем так и отвечал – «пенсионер я, что с меня возьмешь?». Хотя пару раз после кружки пива проговорился, что где-то то ли работает еще, то ли подрабатывает.

И вот с неделю назад приглашает он нас на свой юбилей. Традиционно отмечать его планировал, как и многие тут, в гараже. Со своими, так сказать, мужиками. В назначенный день и импровизированные столы накрыты были и, как водится, к закуске было что и выпить. Посидели мы очень знатно. Да и повод был не просто так, а всё же юбилей – целых 75 лет. К середине праздника пить уже стали не только за виновника торжества, да и разговоры за столом скатились до обыденных… И вот так как-то незаметно присутствующие стали делиться на пары и тройки, и разговаривать каждый о своём.

Я бросил взгляд на Федю и уловил что-то грустное в его выражении лица. Подумал, что обижается друг мой новый на такое поведение мужиков. Видимо, полгода малый срок, чтобы понять, что для нашего гаражного братства такое поведение – норма. А потому решил подсесть поближе к имениннику и подбодрить.

— Что-то ты, Федя, вообще взгрустнул. – Начал я, взяв бутылку со стола и наливая по чуть-чуть ему и себе. – Ты на мужиков не обижайся. У нас всегда так. Вот если бы ты хоть один День рождения застал, так знал бы. Всегда всё начинается с полного внимания к имениннику, а потом… Давай за тебя, дружище.
— Петрович, ты думаешь я из-за мужиков взгрустнул? – С какой-то непонятной улыбкой спросил Федя и даже не притронулся к стопке.
— А чего тогда? – С удивлением спросил я.
— Да вот просто подумал, что еще час-два и разойдёмся, а хорошо же сидим. – С тем же грустным выражением лица продолжал Федя. – Все к семьям своим вернутся… Как бы на жён не жаловались, а к ним под крылышко каждый день возвращаются.
— Я так понимаю, что спрашивать что-то у тебя сейчас без толку? – Решил на всякий случай уточнить я.
— Давай лучше выпьем, Петрович. Каждый за своё, ладно? – Поднимая стопку сказал Федя.

Еще какое-то время мы болтали буквально ни о чем. Потом Федя сам налил нам по чуть-чуть. Предложил выпить без тоста. Даже не закусил, а только тяжело так выдохнул и стал говорить.

«Сын у меня, понимаешь, Петрович. Сын у меня есть. А как и нет его. Дурак был раньше, а теперь вот и понимаю всё, а сделать ничего не могу. Говорят, красивым я был в молодости. От девчонок, как водится, отбоя не было. Вот и думал я как? А на кой жениться, если и так хорошо. Зачем себя одной только бабой ограничивать? Да и ответственность какая – каждый день домой приходить, деньги приносить…

Мамка меня одна воспитывала. Отца не стало, когда мне года 4 было. Случай несчастный на работе у него случился. А мамка потом так никого себе и не нашла, всё для меня жила. А я нагуляюсь, домой завалюсь, а у меня на стол накрыто, постель постелена, вещи постираны. Вот на кой мне нужна была баба другая? Мамка и не пилила никогда. Так иногда тихонько бывало спросит, мол, не нашёл еще себе подходящую женщину? А я в ответ покиваю отрицательно и всё.

А сам не упускал никакой возможности гульнуть там, где хорошо и весело. Но и работал знатно, ты не подумай. Сначала техникум закончил, на завод пошел. А оттуда в институт послали, и его закончил. В мелкое руководство пробился, хоть и не стремился… А потом вот тут в вашем городе в 80-м году предприятие новое открывалось, на наше похожее. Ну и меня с другими отправили, так сказать, запускать производство. А я и отказываться не стал. Новый город – это новые возможности для хороших гуляночек. Представь, мне тогда уже 32 было, а я всё гуляка-гулякой был.

Отправляли нас сюда на целых 2 года. Мамка, провожая, наказ дала, мол, чтобы с женой вернулся. А если возвращаться не захочу, так чтобы у жены там жил. Даже впервые строго так сказала, что внуков уже не просто ждёт, а буквально требует! Я обещать ничего не стал, чтобы заранее не расстраивать, но головой утвердительно покачал. А что я сделать мог? Ну не хотел я жениться, понимаешь, Петрович? Нравились бабы мне, но только так, чтобы раз или другой время провести и не более.

И вот тут поселили нас сначала в общежитие для рабочих. Вроде и место для встреч есть, а никто из местных идти не хочет. Боязно им было, боялись репутацию подмочить. Вот так погулять – это да, а как дело к ночи, так сразу говорят, мол, домой провожай. Понял я, что надо искать место для встреч другое. А то время же идет, молодость мужская проходит, а я, как студент, всё по парку за ручки держась с бабами хожу.

Я ж из несемейных, да и сам с минимальными потребностями, поэтому денежки у меня водились. Сейчас вот видишь как тут в городе всё по-другому. А я тут был, когда часть еще частным сектором была. Вот в одной из хат старых и жила старенькая мать одного из местных, кто с нами тут работал. Сам Гришка семейным был и давно в своей квартире жил. А тут вот хата освободилась. Он, как бы между прочим спрашивать стал, мол, может кто купить хочет, ни к чему ему самому такая недвижимость, а деньги бы пригодились. Вот тут я и смекнул, что шанс этой мой.

— Слушай, Гришка, а ты никак с продажей повременить не могёшь? – Спросил я уже в конце смены в раздевалке.
— А что? Поднакопить и купить хочешь? – Заинтересованно спросил Гриша.
— Не, у меня предложение другое. – Серьезно стал говорить я. – Понимаешь, не привык я по общагам. Что ж я, мальчик какой-то два года тут в общий душ ходить и на общей кухне картошку жарить? Если бы ты с продажей повременил, я бы у тебя снимать хатку взялся. Там же и кровать, и утварь всякая точно есть. Что еще надо? Заходи и живи. А тебе денежка будет каждый месяц капать. Хорошо же? Хорошо.

Гриша обещал, что с женой посоветуется и завтра ответ мне даст. Вот в очередной раз тогда я не пожалел, что не женат. Мне вот, чтобы решение принять, ни с кем советоваться не надо. А Гришка вон своим наследством и то без жены распорядиться не может. В общем, через три дня я уже въезжал в свой съемный домик. Места, конечно, не так много, но какой же тут простор для веселых вечеров. Найти компанию подходящую мне не составило труда. Предпочтение я отдавал, в большинстве своем, местным. Почему? А потому что кто же будет баб поставлять? Мы днями на работе – ни с кем толком не познакомишься. Только на выходных. А в выходной же как? Познакомился, так надо выгулять, и то не факт что хоть через месяц что-то получится. Почему? А потому что незнакомый я, понимаешь? А если местные подруг приведут, так те посговорчивее будут. Со своими же, вроде как.

Вот и пошла для меня жизнь привычная и отличная. Только и думал как быстрее отработать да бежать весело проводить время. Как я и предполагал, и с бабами проблем не стало, да и в целом жизнь наладилась.

И вот однажды появилась у нас на одном из вечеров Люба. Я сразу почему-то на нее внимание обратил. Знаешь почему, Петрович? Потому что не такая она была. Ну, ты понимаешь о чём я? Типично домашняя девочка, видно что студентка. Я даже не понял как такой вот экземпляр затесался в нашу компашку. Она была из тех, с кем не гуляют, а на ком женятся. Понимаешь? Но я-то жениться не хотел и не собирался. А вот время провести с такой недотрогой, это, я тебе скажу, дорогого стоит. Вот веришь, разные у меня бабы до этого были, а вот такой не было. Да еще и молоденькая-я-я-я. У нас с ней считай десять с небольшим лет разницы было.

Вижу, а она себе места не находит. Не нравится ей тут происходящее никак. А уйти не может почему-то. Ну, я долго не думая, сразу к ней. Слова для того чтобы обаять даму, у меня всегда при себе, да плюс внешность подходящая. Я ей выпить предлагаю – она в отказ. Я ей потанцевать предлагаю, чтобы хоть полапать – она в отказ. Тогда решил напрямки спросить.

— А ты как тут вообще оказалась? – Глядя в ее красивые голубые глаза, спросил я.
— С подружкой я пришла. – Дрожащим голосом ответила она и на глазах стали наворачиваться слёзы.
— А подружка-то где? – Взяв ее за руку, продолжал спрашивать я.
— С Петром ушла. – Аккуратно убирая свою руку из-под моей, и уже пуская слезинки, ответила Люба.
— А ты-то что? – Продолжал мягко спрашивать я.

Люба сначала только ревела, а потом давай сбивчиво рассказывать. Оказалось, что ее подружка Валя по уши в Петю была влюблена. Всё искала возможность обаять его. А потом узнала, что он вот тут частенько бывать стал. Ну и на днях буквально напросилась с ним на вечер. А самой идти боязно было, вот она Любу за собой и потянула. Уговорила, как говорится. Сказала, что посидят они недолго, а потом домой пойдут. Но, как только Валя тут оказалась, увидела, что Петя за какой-то девушкой ухаживает, танцует. Вот тут она и решила действовать. Сначала сама залпом почти полстакана вина выпила, а потом по рюмке водки налила и пошла к Пете с предложениями выпить. Люба видела как Валя с Петей выпили и о чем-то разговаривали. Он ее сначала по руке гладил, потом обнял, а потом взял за руку и из дома вывел. И вот уже с полчаса прошло, а ее нет нигде. Люба говорила, что и во двор выходила, а нет нигде Вали. Вот и сидит решает что делать. На улице темно, как самой домой идти? И стоит ли идти не дождавшись Валю.

Вот тут я и понял, что пора надевать на себя образ рыцаря и буквально спасать эту милую девочку. И был уверен, что это может помочь мне получить своё.

— Петя мужик хороший, он Валентину твою не обидит. Скорее всего, вызвался домой провести и поговорить наедине. – Убедительно врал я.
— Правда? – Наивно спросила Люба.
— Ну, я так думаю. – Уклончиво ответил я. – А вот с тобой надо что-то решать. Что же ты тут мучиться будешь. Тебе подруга что пообещала? Что чуть-чуть посидите и домой. Правильно?
— Правильно… – Немного успокаиваясь от плача, ответила Люба.
— Ну, вот ты чуть-чуть посидела? Верно? Тогда пора бы уже и домой. Как вы и планировали. – Мягко, но настойчиво продолжал я.
— Да, да… – С энтузиазмом отвечала Люба.
— Ну, раз на улице темно, тебе без провожатого никак. Поэтому я мог бы бросить всё и проводить тебя. Или ты хочешь, чтобы тебя кто-то другой проводил? Ты только скажи, я тут всех знаю, попрошу и проводят.

Люба быстро пробежала взглядом по присутствующим, среди которых были в основном поддатые парни и мужики, которые вели себя более чем развязно.

— Нет, лучше Вы. – Сказала Люба и посмотрела мне прямо в глаза.
— Ну, раз я уже провожатым вызвался, давай хотя бы на ТЫ. – Решительно предложил я.
— А мне же всего двадцать… – Как-то смущённо сказала Люба. – А Вам…
— А мне 32. – Честно признался я. – Но мы же не в школе и не на работе. Я же не твой учитель и не твой начальник. Верно? Так что давай на ТЫ.

Люба неуверенно, но утвердительно кивнула в ответ и встала из-за стола, готовая уйти. Провожал я ее тогда буквально целомудренно. Ни обнять, ни даже под локоток взять. Всё больше спрашивал и про учёбу, и про семью… Старался как-то раскрепостить. И знаешь, Петрович, сколько лет прошло уже, а я ту нашу первую встречу, оказывается, в мельчайших подробностях помню. Шли мы вот так, разговаривали… А идти, я тебе скажу, было не близко. И так у меня тогда на душе хорошо было. Ты не подумай, я не влюбился… Хотя, может и влюбился, да не знал что это за чувство такое…

В общем, захотелось мне снова и снова испытывать всё то, что испытал, пока Любу провожал. Уже у подъезда ее дома договорились мы, что как-нибудь еще встретимся. Ну, чтобы я просто мог домой проводить. Сразу договорились, что через неделю. Она как раз в кино собиралась, а я обещал ее оттуда встретить. Не представляешь, Петрович, я себе места не находил. Всё не так стало, всё не в радость. Еле-еле дождался пока неделя прошла. И понял я, что молодею как-то рядом с ней. Мне даже касаться ее страшно стало. Я что ли вымазать ее боялся или как-то очернить что ли… Какой-то она для меня чуть не святой была, такой чистой, такой необычной. И вот условились, что провожать ее время от времени буду, да выгуливать в парке.

А сам покой потерял. Нет, я не хотел и не собирался жениться на ней, даже жить с ней вряд ли хотел… Меня устраивало то, как на меня смотрят когда я с молодой девушкой, которая мне почти в дочери годится, иду по улице. Мне нравилась ее неопытность во всём, как она видела мир, мне нравилось как она пахнет… И мне нравилось, что она, эта несмышленая и забитая девочка, единственная кто может управлять мной. Хотя она этого даже не понимала. А я понимал. Отчасти боялся этого, а отчасти мне это нравилось. Это как опасность, которая дарит адреналин, понимаешь? А покой я потерял потому, что боялся потерять все вот эти наши прогулки и провожания. А вдруг у нее кто-то появится, ну в смысле мужик. И что дальше? А я же сейчас не готов от всего этого отказаться. Может быть когда-то да. Но не сейчас точно.

Вот и решил тогда я вроде как в женихи набиться. Так серьезно стал разговоры заводить об этом и т.д. А она сразу к родителям потянула в гости знакомиться. Ну, не силой, конечно, а просто сказала, мол, что раз женихаюсь, пусть родители знают с кем я. Пришлось к родителям идти. Знаешь, Петрович, в тот момент на всё готов был! Странно было, правда, ее родителей на Вы называть, когда они на 8 и 10 лет меня всего старше. Но мне было всё равно. Отец Любы старался вид серьезный держать. Возраст мой их не смутил. Они только хотели, чтобы мы пару лет подождали со свадьбой и детьми. Мол, Любе отучиться надо, мол, чуть-чуть осталось, всего пару лет. Представляешь, как я обрадовался? Я-то думал, что сейчас на свадьбу намекать будут. А они открытым текстом говорят – не женись. Гулять можешь, а трогать и жениться нет! А мне-то другого и не надо. Вон если не каждый вечер, то через вечер в домике, который снимаю, там столько тех, кого потрогать можно. Так что в этом у меня потребности к Любе не было. Вот и пообещав, что будет так, как хотят родители, я вроде как стал официальным женихом.

Встречались мы по мере моей надобности. Бывало и неделю могли не видеться, а потом прямо пять дней к ряду гулять каждый вечер. Странно признаться, но даже вот так встречаясь целый год мы не целовались ни разу. Я ее и обнял-то всего раз, притом случайно – когда она зимой поскользнулась, а я ее поймать успел, чтобы не упала. И, как бы странно ни звучало, такие вот отношения устраивали обоих. Видел, знал и понимал, что она меня любит, но мне было всё равно. Я знал что рано или поздно надоест мне это всё… А она… А что она? Перерыдает по-бабски и найдет себе мужика хорошего потом.

Вот так и продолжали мы встречаться… Прошло еще полгода. Я понимаю, что мне месяца через три пора в родные края возвращаться. Командировка-то моя двухгодичная заканчивается. А понял я это после того, как очередное письмо от мамки получил. Писала, что скучает… Что домой с невесткой ждет. Знала же, что никакой невестки не будет, а всё надеялась мамка моя… И вот тогда только понял, что делать мне что-то надо, а то пропаду. Три месяца осталось, а мне Люба никак не надоела. Нет, жениться и каждый день ее видеть рядом я по-прежнему не хотел! Но я никак не мог отказаться от этого молодого цветка с ее наивностью. Я так привык видеть ее и понимать, что моя. Понимать, что я в ее власти, но хорошо, что она этого не понимает и думает, что это она сама в моей власти. Это не объяснить словами, Петрович, понимаешь?

И вот день за днем пытался я что-то быстро придумать. Решал что делать. И, не нашел ничего лучше, как опорочить эту чистоту. Решил, что если перестанет она быть такой святой для меня, то и интерес к ней потеряю. А опорочить как? Ну, ты понимаешь… Вот и стал потихоньку разговоры заводить, мол, ты скоро институт закончишь, мы там и свадебку сыграем, а сами даже не целовались… Может пора что-то как-то по взрослому решать? По глазам и по реакции было видно, что испугалась она, но очень заинтересовалась. Так было, что моему слову каждому она верила безоговорочно. И раз я говорю, что надо и пора, как бы страшно не было, она заранее на всё согласна.

Она тогда несколько дней попросила. Сказала, что не может прямо сейчас, но скажет когда сможет. Только взяла с меня слово, что помогу ей окончательно решиться, а то страшно ей. Вот так прошло дня 4, в которые мы не виделись. А потом вечером после смены смотрю, а она стоит у проходной моей, ждет меня. В толпе выходящих выглядывает. Заметила – рукой так приветливо машет, улыбается… Привычно в парк гулять мы отправились. Вот она мне сразу и говорит, мол, завтра будет то, о чем мы разговаривали. Вот тут меня как молнией ударило. Как раз завтра компания у меня собирается знатная и повод там был шикарный, всё заранее планировалось. И гулянку пропустить не хочу, но и откладывать дела с Любой не хотелось. Хотел я закончить всё это как можно скорее и не страдать. Хотел перестать смотреть на нее, как на икону и боятся тронуть, понимаешь, Петрович.

Ну вот стал подводить мягко, что мол, а давай тогда сделаем так. Я по случаю такому гостей позову. Мол, говорить никому не будем что делать собираемся, но ты же будешь знать что это всё в честь главного события в твоей жизни. А там раскрепостишься, расслабишься. Какого-то винца лёгенького выпьешь, чтобы и не больно и приятно было, а потом… Люба даже не сопротивлялась. Она немного колебалась, но я слегка поднажал нужными доводами и Люба согласилась. Вот, думаю, и отличненько.

И вот настал этот самый день. Мы уже слегка гульнуть успели, когда я пошёл за Любой. Домой ко мне пришли, когда веселье было в полном разгаре. Я Любу за стол усадил и давай в самое ухо напевать, мол, вот гуляют они, а даже не понимают по какому поводу… А ты понимаешь, что отмечают они день, когда ты женщиной станешь… Люба даже особо не сопротивлялась, когда я ей вина предложил. Сказала только что вина не пробовала никогда. Только 2 раза в своей жизни на Новый год шампанское пила. Но я уверенной рукой налил почти полный стакан и протянул ей со словами: «мы же вчера это обсуждали, это как обезбаливающее». Люба, как обычно, покорно кивнула и зажмурившись стала большими глотками пить вино. Залпом она выпила весь стакан. Я одобрительно кивнул и налил еще стакан, но сказал, чтобы этот она не залпом пила а так, по глоточку. Потом сказал, что место подготовить мне надо и что подойду позже к ней, а она может пока поесть или потанцевать.

Место готовить я не собирался – и так готово было и чуть ли не каждый день проверялось это место на прочность. Я просто ждал, когда алкоголь подействует на нее. Честно скажу, сидел я в дальнем углу, где меня из-за танцующих мало видно было и наблюдал за Любой. Всё хотел рассмотреть в ней выпившей хоть какие-то отталкивающе черты. Пытался рассмотреть, а не смог. Даже в этом месте, пропитанном развратом и пахнущем каждодневными гулянками она выглядела не так как все. Она была тем самым светлым пятном не только в этом доме, но и в моей жизни. И меня это пугало, ооооочень сильно пугало. Наблюдал я за Любой около часа. За это время она постепенно выпила тот самый стакан вина и явно захмелела. И снова никакого отвращения к ней я испытать не смог. Вот тогда и понял, что единственный способ возненавидеть ее или прировнять к остальным, единственный способ освободиться от ее власти, это сделать такой, как все. Причем сделать там, где я делал это с огромным количество женщин — в соседней комнате и на такой знакомой кровати. И я понял, что вот сейчас прямо пора.

Всё произошло быстро. Я старался не смотреть в красивые голубые глазищи Любы, поскольку знал что смогу там увидеть. И боялся этого. Я просто встал с кровати, не глядя на нее, и стал одеваться.

— Ты полежи тут, отдохни немного, ладно. А потом я тебя домой провожу. – Сказал я всё еще не оборачиваясь к Любе.
— А я сегодня насовсем к тебе. Точнее до утра. Родителей дома сегодня не будет, они даже не узнают что меня не было, а я хотела… – Не сильно быстро и слегка заплетающимся языком стала говорить Люба.
— Тебе сейчас надо немного отдохнуть, понимаешь? – Серьезным тоном сказал я. – Если хочешь, даже поспи. А потом я приду. На тумбочке стакан вина стоит, выпей, так надо. Поняла?

С последними словами, даже не дожидаясь ответа, я уже выходил из спальни и плотно закрывал за собой дверь. Посмотреть на Любу я так и не решился. Еще какое-то время я беззаботно веселился с друзьями стараясь убедить себя в том, что всё получилось и больше эта маленькая ведьма не сможет иметь надо мной власти… Власти, которая меня привлекала и пугала…

Время летело и большинство гостей уже стали расходиться. Сам я ужасно устал. Больше не физически, а от тяжких мыслей. И вот не нашел ничего лучше, чем попробовать заглянуть к Любе. Почему-то я был уверен, что Люба уже спит и это позволило бы мне посмотреть на нее без страха встретиться взглядом. Посмотреть и понять – осталась она святой для меня или стала как все.

В спальне, как и когда я выходил, горел свет. Я тихонько приоткрыл дверь, хотя понимал, что моя осторожность зря. Громкая музыка, которая каждый раз играла у нас на вечерах, проникала через все двери и щели и наполняла каждую комнату. Из-за нее ни шагов моих, ни открывания двери слышно точно не было. Но я почему-то решил, что мне надо подкрасться. Остолбенел я буквально у порога. Я сразу же увидел, что Люба на постели не одна. Буквально на ней лежал полураздетый пьяный Толик, который делал то, что сделал я пару часов назад. Люба, видимо всё же выпившая оставленный ей стакан вина, вяло пыталась отталкивать Толика со словами «Феденька, ну не надо, не сейчас, не могу, мне больно…». А пьяный Толик не обращал на это никакого внимания, продолжая делать то, что ему хотелось.

В первую секунду я хотел подбежать, сбросить Толика с постели и надавать ему по роже как следует. А потом понял, что это желание продиктовано властью Любы надо мной. Почему? Ну, подумай сам, если бы я увидел вот так вот Толика с любой другой бабой, разве захотел бы я начистить ему рыло? Конечно же, нет! А вот из-за Любы… Нет! Мне нельзя было так думать! Я с ужасом понял, что наша близость ничего не решила и я не видел в этом осквернения… Но Толик… Толик – это совсем другое дело. Я смотрел и смотрел, как мою еще недавно святую Любу трепал пьяный Толик… И мне это почти нравилось. Я стал набрасывать для себя мысль за мыслью, чтобы раз и навсегда выбросить из головы эту девочку и избавиться от ее власти надо мной. Некоторые фразы я даже проговаривал, шевеля губами, типа «вот какая шалава оказалась, не успела девственности лишиться, как тут же готова отдаться кому попало…». Честно, понимал что это не так. Понимал, что она думает, что это я вернулся, как обещал, понимал, что ооооочень захмелевшая она… Но мне так хотелось уговорить себя в том, что она такая как все… Поэтому я раз за разом повторял фразы, где называл Любу шалавой и смотрел как она там, на кровати с Толиком…

Сколько бы это еще продолжалось, я не знаю, но только Толик то ли завершил своё дело, то ли устал, а потому слез с Любы и так же полуголый завалился рядом и буквально сразу захрапел. Люба, которая до этого, казалось, и глаза не открывала, как-то интуитивно повернулась к Толику и будто обнимая, положила на него руку. И это был тот самый момент, который поделил всё на ДО и ПОСЛЕ. Так делали все бабы, с которыми я был тут и не только тут. Одна из них даже когда-то сказала, что это такой себе жест благодарности, мол, спасибо, мне было хорошо… И теперь Люба, моя Люба, взгляда и власти которой я боялся, говорит вот такое вот спасибо и не мне! Не мне, а бухому Толику, который кое как там двигался на ней, потому что пьяный не мог по-другому. Я буквально бросился к кровати.

— Люба! Люба! – Заорал я и, мне казалось, что я даже перекрикивал музыку. – Вставай, слышишь! Тебе пора домой!

Люба, которая уже точно спала, пыталась хоть как-то раскрыть глаза, чтобы посмотреть на меня, но ее голова то и дело падала на подушку. Она лежала полностью голая и ничем не прикрытая уже не на боку, а на спине. Я стал пытаться трясти ее за плечи, чтобы разбудить и поймал себя на мысли, что делать мне это противно. Да, она такая же, как и остальные. И ничем не чище и не лучше остальных.

— Люба! – Еще более громко и строго закричал я. – Вставай!

После этого я буквально насильно стянул ее с кровати и как-то брезгливо посадил на пол, прислонив спиной к тумбочке. После этого я быстро нашел ее вещи и буквально швырнул ей.

— Феденька… – Открыла хмельные глаза и глядя на меня с какой-то нежностью сказала Люба.
— Одевайся! Домой отведу! – Грубо и громко бросил я и отвернулся.

Одевалась Люба долго, мне казалось, что длилось это бесконечно. Потом я помог ей подняться и она буквально вцепилась в мою руку, чтобы не упасть. Она все называла и называла мое имя, а мне с каждым разом становилось противнее и противнее. Дорога к ее дому казалась мне еще длиннее, чем обычно. Она даже не смогла попасть ключом в замок и мне пришлось самому открывать дверь. Я буквально затащил ее в квартиру, а потом и в комнату. Откинул край покрывала, положил на кровать, не раздевая, и прикрыл покрывалом. Уже выходя из ее спальни я обернулся, чтобы еще раз посмотреть на уже не свою Любу. Она как раз поворачивалась на бок и плотнее укутывалась покрывалом. Мне показалось, что на лице у нее было полное блаженство.

Встретились мы в следующий раз через неделю. Я не искал встреч, поэтому не думал, что мы еще когда-то увидимся. Но, Люба снова ждала меня у проходной. Когда я ее увидел, она меня еще не заметила. Поэтому я твердо решил сделать вид, что не замечаю ее, пройдя как можно дальше.

— Феденька! Феденька! – Заголосила Люба, когда всё же заметила меня в толпе.

Я старался не реагировать, но в итоге это было невозможно. Приблизившись ко мне, она крепко схватила меня за руку и, мне казалось, хотела даже поцеловать в щеку.

— Зачем пришла? – Резко спросил я не глядя ей в глаза.
— Ну как же? – Ничего не понимая, вопросом на вопрос ответила Люба. – Ты не появляешься, вот я и решила…
— Незачем нам видеться! – Снова грубо бросил я в ответ.
— Феденька, случилось что-то? – Обеспокоено спросила Люба, всё еще не отпуская мою руку.
— Случилось! – Грубо сказал я и с какой-то ненавистью посмотрел ей в глаза.

Она сначала отпустила мою руку. А потом не моргая смотрела и смотрела мне в глаза. И чем больше в ее глазах было нежности, тем большей злостью и ненавистью наливался я. Я понимал, что уговорил себя ненавидеть ее, а на самом деле…

— Тебе, наверное, время нужно. Я подожду. – Как-то покорно и грустно сказала Люба. – Ты вон своего почти полтора года ждал. Я всё понимаю…
— Уходи! – Коротко и сквозь зубы сказал я.
— Я подожду, Феденька. Подожду пока ты сам придешь. Слышишь? – Тихим и дрожащим голосом говорила Люба.

Я кое-как оторвал свой взгляд от нее и быстро зашагал прочь не оборачиваясь. Еще пару дней я ненавидел себя и пытался гнать мысли о Любе и вообще обо всём, что было с нею связано. А потом снова встречи с друзьями, шумные компании, другие бабы и очень быстро я пришел в себя. Не могу сказать, что не вспоминал Любу. Вспоминал, конечно, но уже не думал о ней постоянно. Если честно, я был уверен, что мы с ней больше никогда не встретимся. По крайней мере, я этого хотел.

Но не всё так сложилось, как хотелось. Прошло два месяца. Мне оставалось меньше месяца до уезда в родной город. Это был тот самый день, когда я был дома один. Так сказать, отдыхал после вчерашнего. Уже вечерело, когда я услышал, как кто-то, то ли стучится, то ли скребется в двери. Даже не сразу понял что за звук, потому что уж очень он неуверенным был. Не знаю, наверное, простое любопытство заставило меня встать и посмотреть кто там такой вежливый. Обычно ко мне все заходили без стука, поскольку знали, что пока я дома, двери у меня не заперты.

Я буквально обомлел, когда увидел на пороге Любу. Во мне смешались удивление, испуг и какой-то дикий ужас. Первое что я сделал, быстро закрыл за собой дверь, поскольку понимал, что если пущу ее в дом, то выпроводить мне будет тяжело. И вот когда мы оказались буквально лицом к лицу, она на шаг отступила назад.

— Чего пришла? – Глядя не на нее, а куда-то в сторону, достаточно грубо спросил я.
— Феденька, я беременна. Маленький у нас будет… – Дрожащим голосом сказала Люба.
— Маленький? – Буквально заорал я от испуга и ужаса. – У нас?
— Да, Феденька. – Робко сказала Люба, и было слышно, что она расплакалась.
— А может это у тебя с Толиком маленький будет? – Грубо и с укором спросил я.
— Феденька, с каким Толиком? У меня же кроме тебя никого не было. Да и с тобой всего раз, ты же знаешь… – Стала сквозь слёзы тараторить Люба.
— А ты думаешь, чего я тебя видеть не хочу? – Уже глядя с наигранной злостью ей в глаза, сказал я и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Оставил тебя поспать и отдохнуть тогда. Захожу через пару часов, а ты с Толиком кувыркаешься. Понравилось, значит, взрослой жизнью с мужиками жить. Я полтора года терпел, по паркам с тобой таскался. А ты не успела женщиной стать, так давай перед первым встречным ноги раздвигать. Хороша скромница…
— С Толиком? – Ничего не понимая и захлебываясь слезами, переспросила Люба. – Я ничего не помню, Феденька…
— Зато я всё помню! – Грубо сказал я и дальше решил соврать для убедительности: — Толику я, конечно, морду набил, но тебя простить не смог и до сих пор не могу. Думал смогу, а не смог. Тем более сейчас, когда ты еще и беременная. Причем может быть от Толика.
— Феденька, ну я же… – Уже совсем разрыдавшись пыталась что-то сказать Люба и сделала шаг навстречу мне.
— Я не хочу тебя видеть НИ-КОГ-ДА! Слышишь? Тем более это проще простого. Меньше чем через месяц я возвращаюсь домой и уверен, что больше никогда о тебе не услышу. И очень надеюсь, что до моего уезда отсюда ты тоже на горизонте не появишься. Я всё сказал!

После последних слов я решительно развернулся и отправился в дом даже не обернувшись. Люба громко всхлипывала. Через окно я видел, как еще какое-то время она стояла во дворе, там же, закрыв лицо руками и, видимо, сильно плакала. А потом ушла.

Уж не знаю, специально Люба постаралась или случайно так получилось, но мы с ней больше так и не встретились. Если честно, боялся я что отец ее придет со мной разбираться и даже несколько дней ходил и оглядывался, но ничего не случилось. За день до отъезда мы знатно погуляли и уже за три часа до поезда я сдавал ключи от хаты, которая стала для меня приютом почти на два года и отправлялся на вокзал с тремя огромными чемоданами добра, которые нажил за это время.

Дома тоже жизнь была привычная. Хорошо всё у меня было даже в 90-е. Уж, наверное, такой я человек, что к любым обстоятельствам приспособиться могу. Пока все в 90-е страдали и выжить пытались, мои дела даже в гору пошли. Дружки мои по застольям прежним помогли. Знаешь, наверное, стыдно сейчас мне старику седому рассказывать как и на чём зарабатывал, но этого же из биографии моей не вычеркнешь, да? Даже если скажу, что челночил или в охране работал, ты и поверишь, Петрович. Но я-то знаю, что это не так. Притоны я держал, Петрович, понимаешь? Хочешь осуждай, а не хочешь осуждать, так просто прими как факт. Вот так я жил тогда. А когда денег больших на этом деле заработал, решил легализовать бизнес. Сам знаешь, все так делали тогда. Это из серии – вы меня не спрашивайте как я заработал первый миллион, а за остальные все отчитаться могу за каждую копейку.

Идею бизнеса братки подкинули. Похоронное агентство открыл. Даже не представляешь как это выгодно. А сегодня и подавно. Вот уже, казалось бы, и на покой пора уйти – денег хватает чтобы до смерти своей хватило, а не могу. Не могу себя в четырех стенах закрыть, понимаешь? Всё делать мне что-то хочется. Да и кому оставить дело своё прибыльное? Мамка умерла давно, женой я так и не обзавёлся, дети если и есть где-то, то ни я о них, ни они обо мне не знают… Вот так пока и тянул. Управляющего нанял, а сам на работу являлся когда желание и рвение было.

И вот жизнь моя перевернулась год назад. Занесла меня судьба снова из родных краёв в этот вот городок. Сдружился я тут за те два года с мужиком одним, как братья мы стали. Он со мной тогда рванул отсюда. В моем городе и семьей обзавёлся, и детьми… А вот похоронить себя завещал в родном городе возле мамки с папкой и братом, которого в 90-е не стало. И вот год назад не стало друга моего, братишки моего Сёмы. Вдовушка сразу ко мне, мол, выполнить волю мужа хочу, ты ж в теме что и как, организуй перевозку тела и почести там все… Как отказать мог? Нет, в родном моем городе с еще бОльшим комфортом я бы всё провернул, но воля Сёмы, сам понимаешь…

Провернул я всё ловко и вот в назначенный час мы все уже стояли у могилы, где над гробом Батюшка совершал все необходимые ритуалы. Я стоял тоже, молча прощался с Сёмой, понимая, что и мой час рано или поздно придет. Церемония прощания у нас была какой-то долгой. То ли Батюшка сильно молодой и неопытный, то ли мне показалось, что всё очень долго, но пока мы Сёму провожали, метрах в 50 от нас другие похороны начались. Гроб принесли и поставили, народ стал подтягиваться.

Ты пойми меня правильно, Петрович, не циничный я, а просто работа такая. Привыкаешь и черствеешь. Все вон слезами обливаются, а для меня дело привычное. И, мало того что привычное, так еще и любопытное. Стал я искоса пялиться с профессиональным интересом, мол, что за гробы тут у вас, что за венки… Потом взглядом стал по скорбящим скользить и… Я чуть сознание не потерял! Смотрю, а у могилы соседней я стою! Спокойно, Петрович, тут никакой мистики. Я там стою, но молодой, точнее где-то сорокалетний. Мужик стоит ну просто копия я! Меня аж в дрожь бросило. Уже еле дождался пока Сёму допроводим, перед его вдовой извинился, мол, в ресторан чуть позже подъеду, а сам к соседним похоронам прибиться решил.

Стою, искоса на мужика, который копия меня, смотрю. А он к женщине пожилой жмётся. Под руку держит, успокаивает. Понятно было, что мать это его. Спрашивать, кого хоронят было бы нескромно. Вижу мужик лежит в гробу лет 70-ти наверно. Ну, вот и прикинул, что это жена его с сыном. А сам стараюсь потихоньку всё ближе и ближе к ним подбираться. Уже и по горсти земли стали бросать присутствующие, когда слышу, как кто-то, бросив свою горсть земли, подошел к женщине этой с сыном и негромко сказал: «Крепись, Любочка. Наши соболезнования.»

Я как вот это ЛЮБОЧКА услышал, меня как молнией ударило. Уж не знаю сколько лет не вспоминал я ни город этот, ни Любу. Даже когда Сёму тут хоронить пришлось, я больше вспомнил о славных двух годах гулянок, да о бабах доступных, которых тут было просто пруд пруди. А о ней не вспоминал вообще… Хочешь верь, а хочешь нет. А тут… Она как голову повернула в сторону где я стоял, я когда в глаза посмотрел – точно она. Но не подумай, Петрович, никакой искры или чего-то такого. Да, выглядит шикарно. Это ей сейчас где-то 60 с небольшим. Но выглядит как баба в самом соку. Конечно, в слезах вся стоит, глаза опухшие, но выглядит шикарно. Может мне просто любить не дано, потому и не любил никогда. А может к ней тогда и была это любовь. Кто ж тебе скажет. Я так глянул на нее и даже на мысли себя поймал, что не против с ней век докоротать. Кто знает, может что и вспыхнуло бы. Но, больше всего меня волновала даже не она, а сын. Почему-то я был уверен, что это ее, точнее мой, точнее наш с ней сын. Ну, никак не могло быть таких совпадений, понимаешь? Ну, просто уникальное сходство. Просто копия меня!

Вместе с процессией отправился я и на поминки. У меня еще точного плана не было, но решил, что по месту хоть что-то придумаю. На поминках окончательно выяснилось, что хоронили действительно мужа Любы, который скоропостижно скончался от болезни сердца. Что тот, кто так удивительно похож на меня, ее сын. К моменту поминального застолья появились еще женщина лет сорока с двумя детьми, пацанами лет 13 и 15. Сразу понял, что это жена сына моего и внуки мои. Поподслушивал немного, узнал, что сына Кириллом звать, жену его Ольга и внуков Миша и Костик. Уже и подойти хотел сразу, но потом подумал, что не время. Это у меня к похоронам отношение философское, а у людей всё же горе…

Вот так тут решил и остаться в городке этом ненадолго, пока всё не узнаю и не разузнаю точно. Хотя уверен был, что сын этой мой. Понимаешь, Петрович, смысл жизнь у меня появился. Сын у меня, внуки… Есть кому и дело оставить и вообще! Понимаешь?

Квартиру на месяц снял, стал узнавать где живут, кто где работает. Всё колебался к кому подходить первому к сыну или к Любе. Потом решил, что лучше сына обрадовать. А что? Он, вроде как, отца похоронил, а тут я – живой настоящий отец. Это ли не счастье? Да еще и не просто отец, а обеспеченный и вообще. Узнал, что сын мой автомойку держит. Решил, что самый простой способ познакомиться – приехать к нему туда. А там по месту решу что делать. Выждал, высмотрел, когда Кирилл на работе будет. И, загнав на мойку свою машину, попросил директора позвать или управляющего, в общем, Кирилла Матвеевича.

Уже через несколько минут передо мной стоял Кирилл, задавая вопросы о том, что меня не устроило и какие у меня претензии. Я тактично попросил перенести разговор в какое-то более уединенное место, и Кирилл пригласил меня в свой кабинетик. Сел за стол и предложил сесть мне. В кабинетике этом небольшом, за соседним столом сидел какой-то парень, на которого я покосился, а потом характерным взглядом посмотрел на Кирилла.

— Ген, погуляй минут 10, ладно? – Обратился Кирилл к парню и вопросительно, даже с какой-то тревогой посмотрел на меня.
— Можно я что-то скажу, только ты не перебивай, пока до конца не дослушаешь, ладно? – Начал я, когда Гена вышел из кабинета.
— Тогда сразу к сути, если можно. – С какой-то тревогой в голосе сказал Кирилл.
— Зовут меня Фёдор Михайлович. Федя. – Сказал я, глядя Кириллу прямо в глаза. – И я – твой отец. Настоящий. Как сейчас говорят – биологический.
— Что? – От неожиданности вскрикнул Кирилл.
— Погоди, не перебивай. Мы договорились. – Спокойно продолжил я. – Уж не знаю в курсе ты был, что всю жизнь с неродным отцом жил или нет, но правда такова. Я твой отец. История эта длинная, но я и рассказать ее могу. Да и мама твоя подтвердит.
— Что за бред! Я Вам не верю! – Возмущенно сказал Кирилл.
— И это нормально! – Всё тем же тоном сказал я. – Поэтому я сначала пришел к тебе, а не к маме твоей. Сейчас эти все ДНК есть и прочее, чтобы отцовство подтвердить. Давай мы сначала подтвердим, ты поверишь, а потом, если захочешь, я тебе всю историю и расскажу. Правда, скажу честно – не всю. Есть вещи за которые стыдно. Такие вещи, которые сыновьям, даже взрослым не рассказывают.
— Что Вам от меня и от нас с мамой нужно? – Находясь всё еще в шоке от услышанного и максимально строгим тоном спросил Кирилл.
— Да, правильные вопросы задаешь. – С улыбкой сказал я. – Вполне понятно, что ты мог подумать, что я на старости лет за алиментами к тебе. Но нет! Не миллионер я, конечно, но в деньгах не нуждаюсь. Более того, рад, что нашел тебя, которому можно всё это оставить. Так что от вас с мамой мне нужен ТЫ. Понимаешь?

Кирилл не знал что ответить, поэтому только моргал, глядя мне в глаза.

— Я понимаю, что все это неожиданно. Для меня, кстати, тоже. – Продолжил я. – И о тебе я узнал только недавно и то случайно. Увидел тебя на похоронах. Увидел и узнал. Ты точная копия меня в твои годы. Просто одно лицо.
— Я не хочу, чтобы Вы маме моей больно сделали, она и так страдает. – Нашел что сказать Кирилл. – Тем более что я уверен – всё что Вы говорите бред. Мой отец умер.
— И я не хочу делать твоей маме больно. Говорю же, потому к тебе и пришел, а не к ней сначала. – Спокойно продолжал я. – Давай родство проверим. Если покажет что ты не сын и говорить будет не о чем, а если ты сын…

Я замолчал и ждал что скажет Кирилл.

— А если я откажусь? – Как-то неуверенно спросил Кирилл.
— Ну, тогда мне придется идти к твоей маме. – Тем же тоном ответил я. – Я решительно настроен, понимаешь? Я не собираюсь вливаться в вашу семью или что-то решать. Мне надо знать, что у меня есть сын, что он знает обо мне и что есть кому продолжить моё дело. Это всё. Понимаешь?

Кирилл молчал, огорошенный внезапно свалившимися на него новостями.

— Я тут на месяц квартиру снял. – Продолжил я. – Сам я не из этого города. Понимаю, что тебе переварить всё это надо и подумать. Я вот тут адрес тебе написал и номер своего телефона. Захочешь поговорить – приезжай. Решишься на ДНК, выбирай клинику и позвони. Куда скажешь, туда и подъеду. Анализы оплачу.
— И сколько мне можно подумать? – Беря протянутый мной листочек с адресом и номером телефона, спросил Кирилл.
— Я не тороплю. Но и вечно ждать не могу, сам понимаешь, годы не те. – Уже более спокойно сказал я.
— А пока я думаю, Вы к маме не пойдете? – Спросил Кирилл.
— Обещаю. – Коротко ответил я.
— Я позвоню в течение недели. Так устроит? – Спросил Кирилл. – Каким бы ни было мое решение, я Вам позвоню.
— Буду ждать. – Ответил я.

Если честно, тем разговором с сыном я остался доволен. Понятное дело, что я не ожидал жарких объятий и признания меня отцом. Ну, подумай сам, Петрович, кто бы в таких обстоятельствах, да еще и после похорон того, кого отцом считал, бросится в объятия незнакомого человека, который говорит «я твой папа»? Конечно же, никто. Только теперь я ждал, пока сын мне позвонит. Я был уверен, что он решится на ДНК. Скорее не чтобы подтвердить, а чтобы опровергнуть, что я его отец и, чтобы я не встречался с его мамой. Было видно, что он уверен, что всё сказанное мною – бред.

И вот я дождался звонка сына. Было слышно, что говорит он неуверенно.

— Федор Михайлович? – Робко спросил Кирилл после моего «алло».
— Он самый. – Ровным голосом ответил я.
— Это Кирилл. – Неуверенно сказал голос в трубке.
— Слушаю тебя. – Снова сказал я, как и в прошлый раз, стараясь впрямую не называть его сыном, чтобы до результатов ДНК не раздражать.
— Я выбрал лабораторию. Сейчас в СМС сброшу адрес. Сегодня Вам будет удобно? – Тем же тоном спрашивал Кирилл.
— Удобно. – Коротко ответил я.
— Тогда у меня всё. СМС сейчас пришлю. – Сказал Кирилл и спешно положил трубку.

Уже через пару часов мы сидели в клинике и ждали пока нас вызовут. Обещали, что это будет не более чем через полчаса.

— Почему решился? – Коротко спросил я.
— С женой посоветовался просто. – Так же коротко ответил Кирилл.
— И жена ЗА? – Спросил я для поддержания разговора.
— Сказала, что Вы не отцепитесь иначе. А так узнаете что ошиблись, так и оставите нас в покое. – Честно ответил Кирилл.
— А если я не ошибся? – Спокойно спросил я.
— Давайте не будем разговаривать и что-то обсуждать, пока не придут результаты ДНК, хорошо? Не обижайтесь, но я так хочу. Будут результаты, тогда, может быть, поговорим. – Каким-то искренним тоном попросил Кирилл.
— Хорошо. – Коротко ответил я.

Результатов мы ждали 2 недели. Договорились, что за ними приедем оба и вскроем прямо в клинике. Я тогда приехал первый и у входа ждал Кирилла. Он явился без опозданий. Мы коротко поздоровались без рукопожатия и отправились за результатами.

«Вероятность отцовства 99, 9999999%» – было написано после кучи непонятной информации. Я старался сдержать накатившую на меня радость, а Кирилл выглядел растерянно и расстроенно.

— Простите. Я не готов сейчас разговаривать. – Первым нарушил тишину Кирилл.
— Я не тороплю. – Сказал я.
— Я позвоню. – Сказал Кирилл и, крепко сжав листочек с результатами анализа, быстро удалился.

Скажу сразу, мне пришлось снимать квартиру еще на месяц, и еще… Не позвонил Кирилл и на третий месяц, и на четвертый… Но я обещал ждать, потому не искал встреч с ним и с Любой. Позвонил Кирилл только через пять с небольшим месяцев.

— Федор Михайлович. – Без приветствия начал Кирилл. – Я так понимаю, что Вы узнали кто это. Мы, то есть я и моя семья решили, что Вы как не были, так и не будете никогда частью нашей семьи. Вам было важно знать, что у Вас есть сын – теперь Вы знаете. Вы сказали, что это единственное чего хотите. Для меня, для моей мамы, жены и детей, мой отец, муж мамы и дед моих детей умер. Мы хотим, чтобы всё так и было. Очень надеюсь на понимание.
— Скажи пожалуйста, а Люба знает? – Стараясь говорить не расстроенно, спросил я.
— Знает. – Коротко ответил Кирилл. – Она мне всё рассказала.
— А мою историю услышать не хочешь? – Чуть более настойчиво спросил я.
— Нет. – После небольшой паузы ответил Кирилл. – И я хотел бы, чтобы мы никогда больше не встретились.
— Можно к тебе одну просьбу. Всего одну. – Старался быстро спросить я, пока Кирилл не положил трубку. – И тогда всё будет так, как ты хочешь, обещаю.
— Ладно, давайте. – Снова после небольшой паузы сказал Кирилл.
— Я прошу у тебя право на один телефонный звонок тебе и на одну короткую встречу тогда, когда я решу. – Тут же сказал я.
— То есть, вы хотите мне когда-то один раз позвонить и один раз со мной встретиться? – Как-то удивленно спросил Кирилл.
— Именно так. – Уверенно ответил я. – Если ты и твоя семья не поменяют своего мнения. Если захотите сами, то будет как вы скажете. А если нет, то мне нужно право на один звонок и одну встречу.
— Ну, хорошо… – С каким-то облегчением ответил Кирилл. – Если на этом всё, то прощайте.

Кирилл дождался пока я попрощаюсь и положил трубку. За эти пять месяцев я перебрал все возможные варианты развития событий, поэтому был готов и к такому. За следующий месяц я продал свою квартиру в родном городе и купил квартиру тут. После этого я позвонил Кириллу, воспользовавшись своим правом на один звонок ему, и назвал свой новый адрес, попросил его записать. Сказал, что если что-то изменится, он всегда может найти меня там.

Потом я купил тут вот гараж и постепенно пытаюсь перенести бизнес из одного города в другой. Ясно же, что Кирилл отсюда никуда не уедет. Зачем сыну моему бизнес непонятно где?».

— Так, а встреча тебе с сыном зачем? Точнее, зачем ты просил право на встречу? – Поинтересовался я, когда Федя замолчал.
— К нотариусу пойдём всё добро моё на него переписывать. – С какой-то грустью сказал Федя. – Вот все дела закончу и встречу сыну назначу.
— Думаешь, это растопит его сердце? – Почему-то именно это спросил я.
— Ничего не думаю я, Петрович. – С какой-то очень глубокой грустью сказал Федя. – Думаю я только о том, что всю жизнь прожил во лжи. Особенно во лжи себе. А всё могло бы быть и по-другому… Вот даже вам всем и тебе и то соврал.
— В каком смысле? – Ничего не понимая, спросил я.
— Да вот мы что тут отмечаем сегодня? – С улыбкой спросил Федя.
— Юбилей твой. 75. – Уверенно, но удивленно ответил я.
— В следующем году он у меня. А сегодня 74 мне. – Слегка рассмеявшись сказал Федя.
— Но зачем ты?.. – Начал я и не успел закончить фразу.
— А вот такой я! Не могу по-другому. Может до 75 и не доживу. А так какая разница что отмечать – просто День рождения или юбилей. А вам приятнее, вроде бы как на большом торжестве побыли…. – Ответил Федя с улыбкой.
— Ну, ты, блин, даешь… – Удивился от услышанного я.
— Ага, даю! И ты давай – наливай. Выпьем за мои 74 и за 75 сразу. Мы же тут по этому поводу. А ты сам решай что правда, а что нет.

Остаток вечера разговоры наши с Федей были буквально ни о чем. Я как-то опасался будоражить его расспросами о личном, хотя мне было о чем спросить. А он, видимо выговорившись, больше ни разу не коснулся темы личного.

***
Иногда не знаешь что лучше или хуже – наделать по молодости ошибок и забыть о них или случайно встретиться с прошлым и буквально ворваться в жизнь других людей. Знаете, а у меня о сказанном Федей какое-то неоднозначное мнение… Так же как и к самому Феде и его поступкам у меня неоднозначное отношение. Да, все мы не без греха, у каждого полно ошибок и скелетов в шкафу и далеко не каждый способен вот так вот разоткровенничаться… Но всё равно после того разговора с Федей какой-то непонятный и даже необъяснимый осадок у меня остался. И я даже не знаю, а хочу ли чтобы сын и его семья приняли Федю или лучше, чтобы всё осталось так, как есть.

История из личной коллекции Петровича на istorii-petrovicha.ru